Парусник "Мир"
Анна Житомирская
О бремени славы, морских приветствиях, знакомстве с «Миром», центрифуге и
о том, как спастись во время пожара
15 апреля 2016 года на набережной Лейтенанта Шмидта в Санкт-Петербурге состоялась торжественная церемония проводов курсантов ГУМРФ имени адмирала С.О. Макарова в их первое в жизни учебное плавание на борту парусного учебного судна «Мир». В течение нескольких месяцев судно будет находиться в море и за это время посетит 18 портов и примет участие в крупных морских фестивалях. По сложившейся традиции курсанты в свободное от занятий и несения вахтенной службы время присылают заметки и фотографии, в которых делятся своими впечатлениями о практике.
Представляем заметку курсанта Института «Морская академия» Анны Житомирской о первых днях практики:
Какая первая ассоциация возникает у вас при словосочетании «торжественные проводы»? Оркестр, напыщенные речи, музыка, толпа провожающих с платочками на перевес... Могу поспорить, что в этом списке не окажется пронизывающего до самых костей ветра, стучащих зубов и слезящихся глаз. Наблюдающие проводы «Мира» по телевизору даже представить не могут тех стоических усилий, которые пришлось приложить, чтобы стоять по стойке «смирно»', когда твои ноги от холода так и норовят сплясать чечётку. У журналиста, который брал у нас интервью у самого зуб на зуб не попадал. Даже те, кто до сих пор мечтал попасть на телевидение, сейчас грезили только о тёплой каюте. Так что торжественные проводы стали первым нашим серьёзным испытанием ещё до выхода в море.
«Мир» должен был отойти от набережной лейтенанта Шмидта без излишней помпезности только на следующий день и у нас были целые сутки, чтобы освоиться. На первый взгляд относительно небольшой парусник кажется сущим лабиринтом – как на Крите, и я всерьез опасалась встретить в одном из закоулков минотавра. Эдакое возрождение древнего мифа! Однако, разобраться что к чему оказалось на удивление легко. Стоило запомнить, куда ходить нельзя, как исследуемая территория значительно сократилась.
Уже на следующий день нас коснулась жёсткая судовая дисциплина. Подъём и завтрак строго по расписанию, идеальный порядок в кубриках. Удивительно, как много вещей можно распределить так, чтобы нигде ничего не торчало. Познакомиться с качкой нам только предстояло, но с самого начала следовало привыкать к тому, что любой незакреплённый предмет может свалиться тебе на голову, принеся массу неудобств судовому врачу.
Когда «Мир» в 11 часов отходил от стенки, верхняя палуба напоминала провинциальный городок, в который одновременно приехали кинотеатр и цирк – все бегали от одного борта к другому, пытаясь успеть посмотреть и на провожающих, и на буксиры, будучи не в состоянии остановиться на чём-то одном. Ещё не покинув акваторию Невы, мы столкнулись с одной из морских традиций. Когда «Мир» проходил мимо «Красина», старый заслуженный ледокол издал три протяжных гудка, приветствуя нас. Когда ответные величественные звуки растворялись в воздухе, я впервые по-настоящему почувствовала себя частью морского братства. Будто вышедший на пенсию пожилой корабль передал нам эстафету.
В тот же день мы заступили на нашу первую вахту. Тут всё было по классике жанра: нам выдали щётки и поручили драить палубу. Сначала мы взбивали пену в большой бочке, потом начищали доски, а в конце смывали всё водой из шланга. Глядя на нас, старательно моющих деревянный настил под ногами, невольно вспоминалась цитата из «Маленького принца»: «Привёл в порядок себя, приведи и свою планету». На ближайшие два месяца «Мир» и будет нашей планетой, блуждающей в космосе Мирового океана.
Помимо прочих радостей жизни в первые сутки после выхода в море нам предстояло пережить шлюпочную тревогу. Смилостивившись над нами её не стали объявлять посреди ночи, так что спаслись даже те, кто в другой ситуации предпочёл бы скорее сгореть, чем прервать ночной сон. Впрочем, их можно было бы понять. Первые дни мы каждый вечер еле добирались до койки, а все наши мысли занимала единственная: «СПАТЬ!».
Для того чтобы окончательно почувствовать себя в море не хватало самой важной составляющей – качки. Вскоре природа решила исправить это упущение. На четвёртый день меня разбудило ощущение, что я уснула в байдарке посреди Ладожского озера. Многие почти сразу же ощутили морскую болезнь. Особенно сильно качка чувствовалась в столовой и в аудитории, так как они находятся в носовой части судна. Поэтому в этот день ни к учёбе, ни к еде, курсанты особо расположены не были.
Вскоре стало ясно, что даже если не страдаешь морской болезнью, любые действия во время качки утомляют гораздо сильнее. Всё время клонит в сон и приходится заставлять себя работать. Зато если полностью погружаешься в какое-то дело, отступает даже малейшее ощущение дурноты.
Между тем, вахты никто не отменял, и мачта фок продолжила ставить косые паруса. На баке качка была сильнее всего, а на бушприте создавалось впечатление, что находишься в центрифуге и все внутренности поменялись местами. Однако наши старшины упорно брали его штурмом и, в конце концов, справились с задачей.
Может показаться, что всё это довольно тяжело, но поверьте, стоя вечером на палубе и глядя на подсвеченные изнутри изумрудные волны, понимаешь, что это только самое начало пути... Чёрт побери, если весь путь будет похож на его начало, то какие бы ещё испытания ни ждали впереди – оно того стоит!
Курсант Института «Морская академия»
ГУМРФ имени адмирала С.О. Макарова
Анна Житомирская